Наивно-материалистические представления о природе научного познания часто подвергали критике конвенциональность, считая ее произволом и субъективностью. Однако если не сводить познание только к отражательным процедурам и признать коммуникативную природу познавательной деятельности, то многие «механизмы» и результаты познания должны быть переоценены. Так, часто подвергаются критике размышления известного в мировой науке французского ученого А. Пуанкаре о научном познании, природе гипотез, законов, принципов, тогда как они должны получить высокую конструктивную оценку. Высказанные им в статье «Наука и гипотеза» идеи о «свободном соглашении» или «замаскированном соглашении», лежащие в основе науки, безусловно, отражают искренний и внимательный взгляд естествоиспытателя на познавательную деятельность и природу знания. Пуанкаре полагал, что «замаскированное соглашение» или условные (гипотетические) положения представляют собой продукт свободной деятельности нашего ума. Они налагаются на науку (не на природу!), которая без них была бы невозможна. Однако, подчеркивает ученый, они не произвольны: опыт не просто предоставляет нам выбор, но и руководит нами, помогая выбрать путь.

Проблема конвенций, как показал известный методолог XX в. К. Поппер, возникает и в случае постановки общей проблемы выбора теории, что также предполагает определенные коммуникации ученых. Но при этом возникает целый ряд вопросов: если возможно для одних и тех же эмпирических данных построить несколько конкурирующих теорий, то на основе чего осуществляется их выбор? Не является ли он произвольным, конвенциональным? Какую роль при этом играют внеэмпирические критерии (например, удобства и простоты или принципы историзма и системности)? Отвечая на эти вопросы, Поппер, в частности, сравнивал свою позицию с позицией конвенционалиста следующим образом. Поскольку выбор не определяется опытным оправданием высказываний или логическим «следованием» теории из опыта, то выбирают наиболее пригодную для выживания теорию, которая выдержала жесткие проверки и как инструмент оказалась наиболее продуктивной. В конечном счете, как и конвенционалисты, Поппер принимает «соображения полезности»: «...окончательно решает судьбу теории только результат проверки, то есть соглашение о базисных высказываниях. Вместе с конвенционалистом я заявляю, что выбор каждой отдельной теории есть некоторое практическое действие»8. Он полагает, что «философия конвенционализма заслуживает большого уважения за то, что она помогла прояснить отношения между теорией и экспериментом». В целом Поппер оценивает конвенции и конвенционалистский подход не однозначно, поддерживая ряд его положений, выявляющих когнитивную значимость договоренности, но принципиально не соглашаясь с другими, абсолютизирующими конвенциональные моменты в научном познании, что, по-видимому, является вполне разумной позицией, хотя аргументы за и против могут быть различными.

Проблема конвенций в социальном и гуманитарном познании имеет самые разнообразные аспекты и решается по-разному в зависимости от исходного понимания природного и социального, а также их соотношения. И здесь мы встречаем интересные рассуждения Поппера, который общие предпосылки и особенности конвенциональности обсуждал в одном из самых известных своих исследований - «Открытом обществе», посвятив конвенциям целую главу «Природа и соглашение». Он напомнил об истории различения, в частности в древнегреческой философии, законов природы и норм как установленных конвенций в обществе. В отличие от природных законов, нормативные регулярности, порождаемые коммуникациями, не являются вечными, неизменными, поскольку вводятся самими людьми и ими же могут быть изменены или даже отменены. Если нормы устанавливаются соответственно идеалу, то идеал - это тоже феномен, создаваемый человеком, ответственность которого сохраняется.

Поппер отмечает, что введение нормы является фактом, но сами нормы фактом не являются, они остаются соглашениями, и невозможно вывести предложение, утверждающее норму, из предложения, утверждающего факт. Необходимо учесть, что сама искусственность конвенций - это «не то, что они были сознательно сконструированы, а то, что люди могут их оценивать и изменять, т.е. нести за них моральную ответственность». В самом деле, нельзя же считать, что «принятие нравственных решений есть процесс всего лишь «естественный», протекающий на физико-химическом уровне»9. Однако это не значит, что все «социологические законы» имеют природу искусственных норм. Законы, связанные с экономическими процессами и функционированием социальных институтов, аналогичны законам природы. Но их выполнение в значительной степени зависит от установленных норм; в социальных институтах сочетаются те и другие, так же, как, например, механические двигатели работают не только по законам механики, но их конструкция предполагает и выполнение определенных норм-конвенций, проектов и схем. Итак, Поппер имеет основание настаивать на том, что необходимо осознавать различие между законами, введенными человеком и основанными на соглашениях, и законами природы, неподвластными человеку и обществу. В каждом явлении, событии, процессе, к которым причастен человек, необходимо обнаруживать и выявлять специфическое сочетание и взаимодействие этих законов и норм-конвенций. Обращение к «понимающей социологии» М. Вебера позволяет подтвердить постоянное присутствие различных видов соглашения в базовых формах социального действия, в том числе связанных непосредственно с познанием. Стоит отметить одну тонкость, на которую Вебер специально обращает внимание. Ситуация обычно усложняется, и реальное поведение может быть одновременно «ориентировано на несколько систем установлений, которые по принятому в них конвенциональному мышлению в смысловом отношении «противоречат» друг другу, однако тем не менее параллельно сохраняют свою эмпирическую «значимость». ...Индивид ориентирует свое поведение на эти конвенциональные предписания; однако, скрывая свои действия, он ориентируется на требования закона»10. В главе «Согласие» цитируемой работы Вебер вводит и соотносит ряд близких, но не тождественных понятий, характеризующих коммуникативность: общность, в частности языковая общность; «значимое» согласие и действия, основанные на согласии; наконец, договоренность - эксплицитная (легальная, явная) и молчаливая (неявная).

Социологи, размышляющие о специфике конвенций в социологических исследованиях, отмечают, что, в отличие от естествознания, где, например, соглашение относительно выбора единиц измерения является в большинстве случаев тривиальностью, в социальном познании принятие таких конвенций оборачивается трудноразрешимой проблемой квантификации качественных свойств и характеристик. Так, в конкретно-социологических исследованиях качественные характеристики (например, социальная принадлежность, мнения людей и т.п.) не имеют установленных эталонов измерения и конструируются в соответствии с природой изучаемого объекта и согласно гипотезе исследования. Практические возможности измерений существенно зависят от умения исследователя найти или изобрести, обосновать надежную измерительную процедуру, добиться ее принятия научным сообществом.